Армейской пище, традиционно неразнообразной и в мирное время, правила кашрута на пользу не идут.
Они не делают эту пищу вкуснее, не упрощают процесс её приготовления и поглощения.
На субботу на пилбокс привезли хамин – единственное кашерное блюдо, оптимизированное для того, чтобы его есть в субботу теплым.
По правилам, хамин еще до наступления субботы ставится на теплую металлическую плату подключенную к электричеству и так живет всю субботу, оставаюсь теплым без того, чтобы что то включать или выключать.
Знатоки говорят, что настоящий, не армейский хамин, смесь разваренных кусков говядины, картошки и яиц – вкусный. Мне приходилось есть только аркейский и это удовольствие еще то.
Кроме того в тесноте пилбокса хамин на электрической плате стоящей на тостере для мясного, стоящем на тостере для молочного, рядом с кроватью не прибавлял техники безопасности.
Воспользовавшись удачей, что религиозных товарищей с нами не было, мы его отключили и поставили в сторонку.
Утром встал вопрос – что кушать. Еда в холодильнике была – и много, шницели и колбаски, сыр и йогурты, рядом ящики с фруктами.
Но в условяих дикой тесноты, отсутствия плиты и людей любящих умеющих готовить, а также при знании, что сегодня уже отсюда уедешь, готовить не хотелось.
Поэтому кушали мы утром какие то вафли с кофе, а на обед сделали себе тосты с сыром и кетчупом (включив в нарушение армейских правил субботы тостер).
А на оперативный компьютер нам посылали сообщения о подозрительных машинах. Белая шкода с таким то номером.
Что с этой шкодой надо делать – не ясно.
Выбегать на КПП и проверять все машины? Так пришлось бы всё время там стоять. Тем более, что для таких случаев, когда надо быстро выйти и перекрыть была специальная тревога.
У командиров тоже ответа на этот вопрос не было.
Но я, пока был наверху, всматривался в проезжающие машины пытаясь заметить те, которые были в последних мейлах.
Вскоре ближе к середине дня пришло сообщение, что на полицейском КПП недалеко от нас одну из таких указанных машин – принадлежащую израильским арабам – таки остановили – и в ней был “Узи” с патронами.
Вон оно как.
Вообще среди машин на нашем КПП машины с израильскими номерами, принадлежащие израилським арабам, составляли от четверти до трети, наверное.
Вскоре после этого дождь на время прекратился и я попросил (ну как можно приказывать резервистам!) своих ребят выйти на КПП поизображать активность.
Эфиоп решил остаться на башне, а я, Феликс и молодой иерусалимец вышли.
В тесноте пилбокса нормально одеть громоздкие бронежилеты было невозможно, поэтому это выглядело из машин проезжающих палестинцев так: тяжелая бронировання дверь распахнулась, мы вывались из пилбокса, понежились на солнышке, подышали воздухом, и лениво начали застегивать на себе тяжелые бронежилеты.
После этого пофотографировались на фоне окрестностей и пошли на КПП.
Вечером перед этим иерусалимец рассказывал как они воевали в Газе (“за тот день в нас выпустили 25 РПГ!” – может так оно и было, служил он в горячие времена, но числов РПГ с каждым рассказом росло) и я решил, что пусть пацифист Феликс проверяет машины вместе с ним, чтобы они друг друга компенсировали, а я буду прикрывать со стороны.
Так и простояли с час – мало кого проверяли по настоящему, но внимательно смотрели на пассажиров, спрашивали куда едут и т.д. Обычная операция по “создать ощущение присуствия”. И как не странно в таких операциях есть много смысла.
Когда мы вернулись наш эфиоп нам сказал, что одна из машин, ехавших со стороны Туль Карема, увидев нас на КПП развернулась и поехала обратно. Можно считать что цель достигнута – кто то плохой не переехал с территории A на территорию B.
Вторую половину дня народ ждал смены, а она задерживалась. Во первых надо было ждать исхода субботы, во вторых нас меняли религиозные ребята и им надо было как то по особому помолиться из за Пурима. Потом нам сообщили что хорошо бы кого то еще на оди день оставить – кто то не приехал из дому.
Я вызвался. Мне что – мне пофигу – еще день есть бутерброды и не купаться – я в воскресенье вечером домой еду.
Потом еще раз позвонили, что наших сменщиков послали охранять синагогу близлежащего поселения.
Короче мои товарищи нервничали, названивали командиром, а я, расслабленный, дремал.
Сменщики приехали только часов в 11 ночи. Вчерашний серьезный командир поста и с ним два религиозных товарища. Один из – экономист из мин здравоохранения, приехал с лаптопом. Они оставили меня смотреть кино ( я нашел самое тупое из того, что было, про каких то американских морских котиков. Они всех победили.), а сами пошли спать на первую половину ночи.
Спать я пошел в 3 часа, а уже в 8 утра меня разбудили – приехал замкомроты с ШАБАКниками – проверять палестницев на КПП.
Покрутились они, покрутились и решили что справятся сами, мы им не нужны.
В другое время я бы возмутился, как так – разбудили, еще и зря, но знание, что скоро еду домой делало меня неноющим, на всё согласным солдатом.
Пока суровые ШАБАКники на КПП выборочно проверяли машины, нам религиозный товарищ из мин здравоохранения устроил чтение “Мегилат Эстер” – традиционного рассказа о Пуриме, а я задавал каверзные вопросы и дополнял прочитанным про Пурим в Википедии.
Все стороны обогатились знаниями, разногласий не обнаружилось.
А вскоре меня сменили, я поехал на базу батальона и расстался с ружьем и обмундированием.
На этот раз всё. Коротко и не героически.
До следующего раза.
