На последний день в Киото у нас был выбор – Арашияма с мостами и обезьянами или Охара, про которую в PDFе Махсана было написано – “The heart of rural Japan”. Это звучало многообещающе. Моё воображение рисовало японских селянок на грядках, которые (селянки) никогда не видели белого человека, японских бабушек на скамеечке с семечками, которые (бабушки) помнили ещё сёгуна Токугаву и простых японских мужиков на сенокосе с бутылками саке за пазухой.
Короче выбор был сделан в пользу селянок и не в пользу обезьян.
Утром мы сначала зебажали на полчасика в храм возле нашего рёкана – большой и красивый Хонган-джи, который нынче подвергается массивной реставрации и весь покрыт строительными лесами и полиэтиленовой пленкой, а потом ломанулись на автобусную станцию и сев в автобус, номер которого был также указан в PDFе, мы поехали.
За окном проплывали сельские пейзажи, поля и небольшие населенные пункты, чуствовалось биение того самого “The heart of rural Japan”.
Ехали долго – около часа. Приехав на место, вылезли из автобуса и начали ориентироваться на местности. Схема Махсана показывала круговой маршрут вокруг деревни, по нему мы и пошли. Неприятно удивило наличие большого количества аборигенов – неужели это такое популярное место прогулок на свежем воздухе? А как же не тронутые цивилизацией и туризмом деревенские пейзажи?
Вдоль тропинки было немало лавок. Явная ориентация на местных выражалась в малом количестве сувенирных лавок и в большом количестве продовольственных – свежие фрукты и овощи, на месте приготовленные сладости, лавочки с чаем, лотки с редькой (очень большая и сладкая редька, и всем дают попробовать).
Вдоль дороги проходил живописный канал, который тут и там чистили рабочие.
Увидев узкую боковую улочку мы решили что вот тут то мы и найдем аутентичную деревню и вскоре действительно попали на окраину поля, в сад лимонных деревьев. Под деревьями стояли лавочки для таких как мы искателей аутентичности.
Полюбовавшись деревенским пейзажем мы вернулись на тропу и вскоре вышли к храмам. Тут и выяснилась причина массового паломничества в Охару – здесь находятся два очень важных храма – Санзен-ин и Джако-ин. В храмы мы не пошли – храмы нам надоели, но опять свернули в боковую улочку и вскоре попали в лес. Пройдя немного по проселочной дороге, мы вышли на лесопилку.
Обойдя храмы задними дворами, мы попали опять на “храмовую” улочку. Тут мы с Леной ломанулись в японский садик. Представьте себе – гостеприимно открытые ворота, заходишь (и платишь), сажают тебя на веранде, приносят зеленый чай и печеньку – сиди и медитируй. Помедитировали мы недолго, прошлись потом по садику и вернулись к нашим товарищам, которые за еще один садик денег платить не хотели, но терпеливо ждали нас у ворот и не сказали ни одного (!) слова упрека.
На этом этапе выяснилось что Алёна плохо себя чувствует и Дима был рад отправить её подальше, чтобы не ныла мы договорились, что она вернется и будет нас ждать на скамеечке под лимонными деревьями , которые найти снова никто из нас и не надеялся.
От Алены: скамеечку я нашла легко. Но ее милая сердцу уединённость и пасторальность оказалась обманчива. Только я угнездилась, раскрыв ридер и глубоко вдохнув запах лимонных деревьев и нагретой солнцем земли, как из-за кустов вынырнули две пожилые японки и пристроились практически у меня на коленях, достав бутерброды. Параллельно они живо заинтересовались одинокой иностранкой с электронным устройством в руках и попытались наладить общение. Сначала они говорили мне что-то быстро и тихо, потом, поняв, что я не понимаю, повторяли громко и чётко. После четырех попыток с усилением громкости, когда их децибелы уже начали сбивать птиц с веток, они убедились, что гайдзин тупой и оставили меня в покое. После того, как женщины съели бутерброды и ушли, пришла компания школьников, затем семья с тремя малышами, после них две пары средних лет, а дальше я просто сбилась со счета. Сценарий с установлением контактов повторялся с удивительной точностью, за исключением компании школьников – этих я не заинтересовала – которая быстро сжевала что-то непонятное и унеслась.
Лирическое отступление. Должна заметить, что мое мнение о японских женщинах, как о скромных, тихих и сдержанных созданиях (почерпнутое из книг и фильмов), оказалось ошибочным. Несколько раз на протяжении нашего путешествия нас накрывало толпой японок пенсионного возраста, разговаривающих громко и абсолютно одновременно, так что у меня начинала кружиться голова. Если можно было сбежать – удача, но на кораблике, например, пришлось терпеть, сжимая волю в кулак.
Снова я: Тем временем мы пошли дальше по плану, по круговому деревенскому маршруту. Тут уже началась настоящая деревня – домики, без всяких толп ломящихся в храмы, без лавочек и магазинчиков. Деревня и всё. Все попытки свернуть в боковые улочки заканчивались очень милыми лесными опушками и тропами, полями и огородами. Через минут двадцать мы вышли из жилых районов и тропа просто пошла между полями. “На дальней станции сойду, трава по пояс”.
Пройдя огородами мы вышли обратно к автоусной станции. Оттуда не сложно было пройти вперед и найти по лимонами тело Алёны.
После того как мы были опять в сборе, остро встал вопрос еды. Решили, что если что-то по дороге к автобусу найдём – поедим тут, если нет – то в Киото. Все забегаловки на пути выглядели как-то не очень. Т.е. все они были типа японского фастфуда для местных. Без антуража.
Но из одной из таких забегаловок вдруг выскочила старушка очень преклонного возраста, сухонькая, сгорбленная практически пополам как ведьма из русских сказок. Увидев нашу нерешительность, она настойчиво пригласила нас зайти, и мы, вопреки нашим обычаям, сразу же покорно зашли. Подозреваю колдовство. Раз в минут пять она выбегала из ресторана и каждый раз возвращалась с новыми посетителями.
В Киото мы разделились – Дима с Алёной поехали в гостиницу, а я, Лена и Махсан поехали в Гийон в антикварный магазин, замеченный нами днем ранее.
Магазин шикарный. Там статуэтки, посуда, старые фотоаппараты и швейные машинки. Там всего то 5-6 шкафов забитых до отказа, но бродили мы там как завороженные чеса полтора.
Я купил кувшинчики в коллекцию маме, нам чашку и заварочный чайник, а Махсан – какой то чайный набор. Заварочный чайник, впрочем уже разбили, а чашка еще стоит. Она фарфоровая, высокая, тяжелая с толстыми стенками и красивой росписью. Загляденье.
После этого нам надо было накупить спиртного на сувениры родственникам и мы бродили еще часа два по Гийону пытаясь восстановить наш маршрут первого дня в Киото, потому что тогда мы видели хороший магазин со спиртным. В конечном итоге маршрут был восстановлен, магазин найден.
Миссия в Киото была закончена.
На завтра нас ждал Койасан и его монастыри.