На тропу философов мы приехали поздно, уже начинало смеркаться. В Серебряный павильон решили не ходить, поскольку краем уха слышали, что он закрыт на реставрацию. Было решено просто прогуляться по тропе, наслаждаясь тишиной и покоем. И тропа нам понравилась. Мы шли в тишине вдоль старого канала, почти не встречая людей, не отклоняясь по указателям на храмы.
Не знаю как это всё выглядит в середине дня, когда вокруг снуют туристы, но в сумерках это невероятно милое и умиротворяющее место. Журчание канала, узкая тропинка, одноэтажные деревянные домики по сторонам, красные клёны, которые со сгущением темноты постепенно становятся коричневыми, а потом чёрными, редкие прохожие, лица которых выдёргивает из темноты одинокий фонарь или задранный до небес ISO моей Sony A700. Пройдя всю тропу и познав дзен, мы спустились в реальный мир. И мир этот был значительно менее приятен, чем уютный мирок старого канала: Махсан в абстиненции и требует немедленного лечения, у меня бурчит в животе от голода, Лена хочет, чтобы ее прислонили к стенке в теплом месте и оставили в покое, а Алена ищет туалет, поскольку питерское воспитание не позволяет ей попросту воспользоваться кустами.
По картам, звездам и Диминому нюху нашли ближайшую автобусную остановку и поехали в центр города. Автобус привез нас в уже хорошо исследованный нами Гион. Сойдя с автобуса, я понял, что долго не протяну и затащил всю слабо сопротивляющуюся кодлу в первый попавшийся ресторанчик. В тот день бог послал нам якитори – маленькие шашлычки с различными видами мяса и овощей. С трудом разместившись за восьмиместным столом и недовольно пихаясь локтями, мы начали разглядывать меню. Описания шашлычков вызвали у нас голодные спазмы в желудке и непреодолимое желание заказать всё. Взяв себя в руки и вспомнив прошлые ошибки, я разрешил всем заказать по три порции и не более. Официант, принимавший заказ, поинтересовался, на каком языке мы разговариваем и, получив ответ, выдал нам стандартный набор “водка-селедка-товарищ”.
Пока мы ожидали заказанную еду, Лена решила посетить местный туалет. Вернулась она оттуда белая, с большими глазами и настоятельно рекомендовала всем остальным сходить на экскурсию тоже. Все выстроились в очередь за новыми впечатлениями. Я туда так и не сходил (До ветру ты не ходишь — вот что. Мы сразу почувствовали: что-то неладно. С тех пор, как ты поселился, мы никто ни разу не видели, чтобы ты в туалет пошел. Ну ладно — по большой нужде, еще ладно! Но ведь ни разу даже по малой… Даже по малой! – Венедикт Ерофеев). Но то, что рассказывали мои попутчики, поражало. Из их несвязных рассказов вырисовывалась следующая картина: при открывании двери внутри зажигается синий свет, а стены начинают мерцать в ритме музыки (которая включается тоже!), а после секундной задержки начинает автоматически подниматься ослепительно-белая крышка стульчака. Создается впечатление, что ты не один и это не всем понравилось.
Обсудив туалет, мы перешли к шашлычкам, которые были невероятно вкусными, но маленькими. Вариантов было много – разные части курицы, разные овощи и их комбинации. После такого нетривиального начала ужина шашлычки были проглочены на ура, более того, мы их практически не заметили. Нам не удалось запомнить, кто и что заказывал, но после того, как на столе остались только пустые тарелки, мы все, не сговариваясь, пристально посмотрели на Махсана – по тому, как довольно он облизывался и топорщил усы, мы единогласно решили, что большую часть заказанного съел он. Впрочем, признания мы добиться не сумели, а презумпцию невиновности никто не отменял. Махсан же, утверждал, что он вообще росины во рту не имел, т.к все ждал когда ж ему принусут его особенные шашлычки, которых он дожидался..
Мы с Алёной взяли саке, остальные – пиво. Как оказалось – идея с саке была правильной. Пока остальные медленно рассуждали, что не наелись и надо бы заказать ещё, взбодренные саке участники однозначно заявили, что это только начало вечера, и надо теперь идти искать место, где можно было бы поесть и выпить уже по-настоящему.
Мы оделись, вышли на улицу, вдохнули холодного воздуха и пошли искать ресторан. Горячего саке хорошо легло на наши пустые желудки и теперь нас веселило всё – от худых японских кошек и до дурацкой рекламной вывески, разъясняющей что-то про “Shogun – boss of samurai”, которую мы обнаружили на одном из ресторанов.
Мы шли, веселились и искали, где бы подкрепиться. Как я уже писал раньше, на улочках Гиона много ресторанов без надписей на английском. Белый или красный фонарик, кусок ткани с несколькими иероглифами, висящие над входной дверью – и всё. Местным всё ясно, а туристы не знают – кормят ли там, делают ли массаж или стирают бельё. Воображение рисовало самые экстремальные картины, и я решил затащить своих попутчиков в одно из таких мест. Увидев очередную приоткрытую дверь, я ринулся туда. За дверью был пожилой японец, который явно ожидал увидеть у себя в заведении кого угодно, но только не гайдзинов навеселе. Оправившись от потрясения, он начал что-то объяснять. Наверняка он думал, что говорит по-английски. Из всего, сказаного им, я разобрал одно слово, которое походило не то на “eat”, не то на “eel”. Т.е. он или пытался объяснить нам что тут едят (я не что?), или пытался объяснить, что едят тут угрей. Мои попутчики топтались перед входом, не решаясь зайти, и тогда я решительно снял обувь и зашёл. Боясь потерять меня навеки, за мной ринулась Лена, а за ней подтянулись и остальные. Разувшись у входа, все поднялись на второй этаж. Здесь тоже было абсолютно пусто и тихо, на татами стояли низкие столики с подушечками для сидения, мы выбрали дальний стол у окна и разместились. Пришла официантка, опустилась на колени и вопросительно на нас посмотрела. Мы посмотрели тоже. Меню она не принесла, но было понятно, что надо что-то заказывать. Нам стало ещё веселей и мы потребовали горячего саке (не понижать же градус!). “Хай” – радостно сказала женщина, но не ушла, а продолжила ждать заказа. Мы переглянулись и вспомнили еще одно волшебное слово – “Мисо”. “Хай” – еще более радостно сказала женщина и снова не ушла. Ситуация накалялась. Дима пробормотал что-то про суши, на что женщина слегка помрачнела и помотала головой, так мы поняли, что сушей нам не дадут. Но я вспомнил, что слышал что то похожее на “угорь” – eel, эрудированная Алёна пробормотала “Унаги”, тётенька облегчённо вздохнула и ушла. Обстановка разрядилась, все расслабились, начали разговаривать и даже слегка дурачиться.
Вначале мы пытались сидеть по-японски, на пятках, первым сломался Дима, несмотря на богатое акробатическое прошлое. Он попытался сесть поудобнее, заплетя ноги какими-то невыразимыми кренделями. За ним потянулся Махсан, Лена с Аленой держались еще долго, но и они вскоре повалились набок срезанными цветами лотоса (если уж мы будем следовать японской эстетике).
Вскоре нам принесли суп мисо и саке в промышленных количествах. “А рыыбку???” расстроено протянули все, плотоядно поглядывая на договаривавшихся с теткой полиглотов меня и Алену. Тётка улыбнулась и вскоре вынесла из соседней комнатушке , где позже обнаружился сервировочный лифт – круглое деревянное блюдо, накрытое крышкой. “Камакура славится своими сардинами” ошарашенно заметил я, когда крышка была снята. Внутри, на подушке из риса, лежало то, что мы считали до сих пор камакурскими сардинами, а теперь, как выяснилось, было и вовсе угрём. Удивление первых минут прошло, в конце-то концов, какая разница, как это называется, и мы набросились на еду, забыв о том, что это был наш второй ужин на сегодня.
Пока мы вкушали угре-сардины, дверь ресторана внизу несколько раз открывалась, хозяин что-то говорил заходящим и те немедленно покидали это милое заведение. Что и кому так внизу говорил хозяин -мы не знаем, но. не смотря на пустые столики по соседству, больше посетителей в тот вечер не было.
Когда , наконец мы, обожравшиеся , повалились друг на друга, то самый стойкий из нас Махсан решил идти вниз просить счет. Доползя на четвереньках до перил (ноги у всех были затёкшие после долгого сидения на коленях), он, с немыслимым усилием поднялся на ноги (вот она , многолетняя закалка воли). Там же, на перилах , на наших измуленных глазах, провел растяжку как в лучших балетных классах, окинул нас прощальным взглядом, перекрестился и ястребом ринулся вниз.
Цена, несмотря на аутентичность -оказлась асолютно приемлимой…
Усталые и довольные, мы потащились в рёкан.
© Алёна, Лена, Паша