После Великой Отечественной злые языки утверждали, что евреи воевали на Ташкентском фронте.
Именно в этом ключе, в нынешнюю войну, мне пришлось повоевать на Эйлатском фронте, а потом еще и покинуть его.
И вот как это было.
Всё началось с того, что родила сестра Рая.
И ещё мы начали ремонт.
И ещё у нас были билеты в Грузию, а Ярон должен был лететь в летний лагерь в Англию.
И еще на работе страшный аврал.
Тут то всё и началось.
Когда после работы я заехал к Рае в больницу посмотреть на младенца, раздался звонок – Цав 8, срочный призыв.
Поехали домой (ночевали мы на время ремонта как раз у Раи). Мейталь у тещи в Беер Шеве (там тревоги и ракеты), Ярон в спортивном лагере на севере.
Я, Лена и Шелли начали в разгромленном ремонтом доме собирать меня в армию.
Шелли я отправил в магазин, пока она шла – очередная тревога. В то время Шелли была еще не привычная к этим делам, ее, испуганную, кто то затащил в подъезд с улицы – спрятаться от ракет. После тревоги Лена пошла искать её.
Позвонил однополчанам (можно сказать “одноротцам”?) – кто едет сам, кто ждет подвозку. Авихай попросил за ним заехать.
Сколько брать футболок, носков, виски? Папа выделил бутылку коньяка.
Беру из расчета на 2 недели – через 2 недели лететь в Грузию.
Забираю Авихая из Петах Тиквы и едем на юг, к Эйлату. Там у нас сбор.
О, это была одна из самых романтических поездок в моей жизни!
Ночь, разговоры за жизнь, салют “Железного Купола” вдоль всей 6-ой трассы, “Крематорий”, затем песни сменились футболом – 7:1 Германии против Бразилии мы слушали по радио.
Сборов у нас не было давно, 3 года. Последние сборы были учениями, с которых я уехал до конца, так как были билеты в Америку.
Предпоследние – в Самарии, на которых я был всего три дня, так как Лена была на сохранении.
Короче я соскучился по запаху пороха, виски из фляги и возможности, наконец то, выспаться.
В прошлом году назначили было сборы, но после сокращения бюджета отменили.
И вот, приехали. Пустыня, ночь, база. Многие уже добрались.
Идем получать оружие. Старики – М-16, молодые – Тавор.
Я получаю длинный и тяжелый А3, Авихай элегантно избегает получения пулемета Негев (“Я пошел, но не было, а мне сказали, а была очередь, а я искал …”)
Получаем мешок с обмундированием. Не такой как обычно на сборы, а новый – из складов на случай войны.
В последние годы угрохали миллиард шекелей в проект этого вещь мешка (“Эшед нехалим”) – там есть всё.
Конкретно всё.
Все те вещи, которые раньше не выдавали, или выдавали отдельно от вещмешка – веревки для правильной подвязки ремня к ружью, изолента, затычки для ушей, шомпол, вест вместо обычного эфода (разгрузки), мешок для воды с трубочкой (это кроме обычных фляг) – чудо.
Даже резинки на штаны.
Только это чудо очень тяжелое, и вест оказался великоват (не сидел на плечах, если бы надо было много ходить – пропал бы).
Отпустили спать (на улице, до рассвета часа оставалось 3).
Потом обычня маета – по планам быстренько стрельбища и ехать менять срочников, в реальности стрельбища растянулись, потом с нами захотел поговорить комбриг, потом обед затянулся,
потом с нами поговорил бывший ротный и новый ротный, потом ждать неясно чего и так часов до 4х.
Дикая жара, за 40. Пьем воду – не спасает, тень не спасает, вся мелочь ушла на автоматы с колой.
На каком то этапе я почувствовал что мне конец, да и ребята заметили, что я какой то весь красный и от меня идет пар.
Минут 15 поливал себя водой.
Наконец дали команду ехать на базу, на которой мы должны сменить срочников поехавших в Газу – едем в Эйлат (до него 100 км).
Кто приехал на машинах – едет сам, остальные на автобусе.
Останавливаемся в Ютвате выпить холодного шоко и продолжаем к городу вечного солнца. Жара не спадает, но час под кондиционером в машине делают свое дело и мне становится лучше.
Эйлатские горы, закат, тишина.
Такая у нас война