На распутье

Часть четвертая. На распутье.

1997 год для меня был, наверное, самым сложным и решающим в жизни.
Это был год внутреннего кризиса, когда я был очень не доволен собой и не понимал что делать с собой дальше.
Это был год концентрации кризисов личной жизни.
Это был год окончания степени.
Это был год, когда мне предстояло идти в армию.

Но перед призывом надо было решить в какую именно армию мне идти.
Прежде всего можно было закосить. Некоторые так и делали. Зачем идти на 2 или 3 года в армию, если у тебя на руках диплом и проофессия, которые могут сразу приносить очень солидные деньги.
Во вторых, можно было пойти служить по специальности.
В третьих – не по специальности.

Я колебался. Вместо того, чтобы сейчас вспоминать что и когда я думал, лучше просто процитировать свои письма.

В этом году наверное закончу 1ую степень.
После этого - армия.

Если мне дают возможность служить по специальности, то 5 лет офицером, из них
3 "лишних" года с нормальной зарплатой.
Если нет - 2 года куда пошлют.

Я еще даже не выбрал, что лучше.

Осенью в армию. Подписал бумагу что если меня устроят в армии
по специальности, буду 5 лет служить. Сейчас пытаюсь найти интересную часть.
...

Степень фактически закончил. Работа (ужасно лень, но деньги нужны).
Все надоело - пиво по вечерам, компьютеры 12 часов в сутки, учеба.
Самое время - в армию.

Призыв осенью.

Попрошусь в боевые части - все шансы есть - отменное здоровье +
то что не единственный ребенок (единственному родители должны дать
разрешение на службу в таких частях). Впрочем на пути попадания в спец.
подразделения, в которые еще и отбор, будут трудности - преклонный возраст и
срок службы (из за возраста мне служить не 3, а 2 года).
Была возможность служить по специальности, офицером, но тогда еще + 3
года. И хотя эти 3 дополнительных года я бы получал неплохую зарплату,
я решил, что за 2 года в Южном Ливане я отупею меньше, чем за 5 лет
в армейских вычислительных центрах.
Начал по утрам бегать - впервые в жизни - смешно просто ...
Образ жизни еще тот - вечером пиво, утром пробежка ...

Зачем мне все это надо?
Много причин.
Самоутверждение. Мне надо знать что я могу не только то, чем всю жизнь
занимался - физика, математика, компьютеры, но и нечто другое, более
мужское что ли.
Патриотизм. Эта страна дала мне очень много просто так, ни за что. Так
почему же я буду отсиживаться на складе, когда кто то другой будет
подставлять свою голову?
Желание сменить кардинально образ жизни.
Мой нынешний образ жизни я считаю один из наилучших (любимая работа, друзья,
пиво и т.д.), но он мне несколько приелся. Значит надо 2 года побыть в
дерьме (а то что армия - дерьмо - очевидно) что бы восстановить вкус ко
всему этому.
Я. Мне кажется, что сейчас я отлично знаю все чего могу достичь.
По всем областям - работа, общение, стихи,  личная жизнь и т.д.
Не все возможное, понятно, достигнуто, но пределы понятны.
А это скучновато. Так может такая кардинальная смена всего как служба в
боевых частях изменит меня (надеюсь что не ухудшит - ну  максимум малехо
отупею :) ) и снова мне будут неизвестны мои возможности ?

Хрен знает.
Если ответить коротко зачем мне это нужно, то словами Щербакова:
"Вместо того чтоб гнить в глуши,
Дыры латать, считать гроши,
Можно, пожалуй, шутки ради,
Что нибудь сделать от души."


Впрочем многие думают иначе. Среди "русских" получивших степень многие
косят - можно сразу же идти работать получать свои 7-8 тыс шекелей начальные, а
тут предлагают тебе 2 года в дерьме сидеть. Справедливости ради надо
сказать, что среди "русских" закончивших тут школу многие просятся в боевые
части.

Такие дела.

Короче, поездив по программистским частям армии, подумав, посмотрев на отслужившего Диму-снайпера и на служащего Шмуэля-парашютиста, я решил не идти по специальности, а отслужить свои 2 года куда пошлют, и все.
Потом опять подумал, посмотрел на Диму и Шмуэля, вспомнив все комплексы еврейского мальчика с тройками на уроках физкультуры я решил попроситься в пехоту.
Хотелось чего то крутого, но попасть в супер спецчасти я не надеялся – оценивал себя реально и решил идти в парашютисты. Все таки туда, в отличие от других пехотных бригад отбор, те, которые не хотят туда не попадают, значит контингент получше, задания поопаснее, форма красивее (рубашка навыпуск, красные ботинки и красный берет!) и вообще они круче.

Рассказал о своих планах друзьям, поехал в свою военную часть (к которой приписаны отсрочники) просить направить на отбор в парашютисты (гибуш цанханим). Там удивились (не часто, наверное, отсрочники с Computer Science просят отбор в парашютисты), но обещали все устроить.

В это время о моих планах узнали родители (через родителей некоторых моих не в меру болтливых знакомых) и им это не понравилось. Пытались со мной поговорить. Потом попросили помочь приехавшего в гости парашютиста Шмуэля. Он 5 минут поспрашивал меня зачем мне это надо, потом, видя, что я не поддаюсь, счел свою миссию выполненой и перешел к делу.
Во первых сказал, что идти в парашютисты – это правильно, это лучше всего.
Во вторых сказал, что потом надо пройти еще один отбор -в спец роты парашютной бригады, т.к. простые пехотинцы – сторожевые собаки и не более того – всю службу проводят на вышках (я тогда не прислушался, а как он был прав!).
А в третьих, и самое главное, он сказал, что знает тех резервистов, которые проводят отбор и замолвит за меня словечко!
Не подкачали и родители – они, как и с поездкой в 1993 на Кавказ, сначала пытались отговорить, потом, когда поняли, что не получится, нашли знакомого, который дал немало ценных советов.
Вообще отбор – это бег с мешками с песком и другие увлекательные вещи. Тебя дико сильно нагружают физически и смотрят на тебя – попросишься ли домой, будешь ли помогать другим и т.д.

Мне назначили дату отбора, я перестал курить и пить водку, начал бегать каждый день.

И вот, пришел искомый день. Папа меня отвез на Бакум (база призыва), там я быстро нашел бодрых людей с красными беретами. Мы сидели под навесом и ждали. Пересказывали друг другу что знаем об отборе. Говорили об сдаче спортивных нормативов – это меня немного испугало, я в себе уверен не был.
Потом пришли офицеры и рассказали, что самые крутые могут попасть в Дувдеван ( часть относяшщаяся в парашютистам, солдаты которой переодеваются арабами), а те, кто себя хорошо покажут, но отбор не пройдут, имеют шанс попасть в спецназ относящийся то ли к танкам, то ли к артиллерии (уже не помню, Маглан наверное?).
Сейчас все начнется, но перед этим – осмотр врача.
И тут … Врач находит у меня плоскостопие, заявляет, что с этим прыгать нельзя и посылает в жопу с отбора.
Все рушится.
Мне плохо.

Когда я приехал домой, встретил у подъезда сестру с подругой. Сестра спросила – “Ну как?” и я в ответ расплакался. Просто начал дико реветь. Наверное единственный раз после раннего детства.

Ну что делать дальше? Решил идти в простую пехотную бригаду, желательно в Голани (даже не помню, почему я тогда считал что они самые крутые), и там постараться попасть в разведроту.

Будущая моя жена мне говорила, что Голани – урла и вообще козлы, но я ей не верил (как обычно, она оказалась права).

Пришло время призыва. Я попрощался с родителями, с Леной, с которой только-только начал встречаться и папа отвез меня на Бакум. Там меня присоединили к группе других, ожидающих распределения (студенты, крутые “упавшие” с элитных курсов (курс летчиков и др)). Подождали целый день возле здания, в котором сидел “распределющий” офицер и … отпустили домой на неделю.
День этот, коченчно пошел в счет выслуги, но обидно – все ведь уже, попрощался!
Неделю сижу в Интернете, общаюсь с Леной, пью пиво с товарищами – потом опять – проводы и…. опять день ожидания и поездка домой! Потом третий раз. Кажется в итоге взяли меня служить с четвертой попытки.

За время этих поездок я познакомился с русским парнем (забыл уже как его звали!), с которым вместе заполнял бланк предпочтений. Т.е. можно было написать куда ты хочешь попасть. Он мне рассказал, что лучше всех не Голани, а Гивати, там лучшие командиры, там много русских и вообще. Он меня убедил и на 1ом месте в списке предпочтений я написал и Гивати,. и Голани. На втором месте, кажется у меня были Нахаль и саперные войска (андаса кравит), потом, кажется, всякие не пехотные части – артиллерия, танки, пограничная охрана.

Когда я наконец попал к офицеру решающему судьбу, он меня спросил – “ну вот, то се, первая степень, 23 года, такой умный – и куда же ты хочешь?” “В пехоту!” – бодро отрапортовал я. Видели бы вы его глаза! Ради этого момента, ради возможности увидеть настолько счастливого человека, стоило пройти всё. “Хорошо”, – сказал он.
К концу дня нас построили и зачитали список. Все упавшие с элитных курсов получили назначение в парашютисты и пошли на склад получать парашютистскую форму (рубашки навыпуск!) и красные ботинки. Кто то получил Нахаль, кто то Голани, мы с моим приятелем попали в Гивати. С нами попало еще несколько человек, один из которых, впоследствии оказавшийся у меня в роте, кричал и плакал – “У меня вся семья в Голани, я согласен только на Голани, я в тюрьму сяду, но в сраные Гивати не поеду” и т.д.

Было уже поздно поэтому нас оставили ночевать на базе. Вечером около буфета я встретил Зорика. Зорик – приехал в Израиль в юном возрасте, учился на химии как отсрочник (т.е. ему армия разрешила учиться до армии с целью взять его в армию химиком), после учебы оказалось, что армии химики не нужны и он оказался в артиллерии. К этому моменту Зорик был старослужащим и его послали на Бакум за новобранцами. Зорик меня сильно озадачил, сказав, что призыв в пехоту закончился 5 дней назад и совсем не понятно куда меня отвезут.
“Мда,” подумал я, “как же так?”.

Следующий день опять ничего не делали, только удалось с кем то поговорить насчет закончившегося призыва. Нам рассказали, что эти 5 дней был “тром-тиронут” – т.е. предверие тиронута – на котором учат базисным вещам и проводят отбор в спец роты, а собственно тиронут начался только сегодня и мы опоздаем всeго на 1 день
Меня испугали и расстроили сразу 2 вещи. Вопервых это значило,что я пропустил отбор в спец роты, а во вторых, решил я, там все уже знакомы за время тром тиронута и тут приду я, никого не знаю. Попасть куда то когда все не знакомы друг с другом видилось мне намного более приятным.
На каком то этапе нам сказали идти менять ботинки (у меня былп тяжелые, джобниковские, а пехоте полагались легкие). На том же складе валялись и кидбеги – армейские сумки для одежды. Причем пехотные были удобные -как большие спортивные сумки, а мой был как цилиндр. По совету приятеля пехотный кидбег я просто свистнул (даже не спрашивал можно ли обменять – а вдруг нельзя было?).

Наконец часов в 9 вечера подали автобус. И он поехал – сначала на базу тиронута Нахаля, потом к артиллеристам, потом еще куда то, короче Гивати высадились последние – в час ночи на базе “Кцийот” в часе езды на юг от Беер Шевы.
Начался мой тиронут.

Конец четвертой части

&copy Pavel Bernshtam, 2007